Ancient DNA traces the history of hepatitis B Hepatitis B virus (HBV) infections represent a worldwide human health concern. To study the history of this pathogen, Kocher et al . identified 137 human remains with detectable levels of virus dating between 400 and 10,000 years ago. Sequencing and analyses of these ancient viruses suggested a common ancestor between 12,000 and 20,000 years ago. There is no evidence indicating that HBV was present in the earliest humans as they spread out of Africa; however, HBV was likely present in human populations before farming. Furthermore, the virus was present in the Americas by about 9000 years ago, representing a lineage sister to the viral strains found in Eurasia that diverged about 20,000 years ago. —LMZ

Рассматриваются результаты палеопатологического исследования выборки детей и подростков (215 индивидов) из раскопок крупного памятника Бактрийско-Маргианского археологического комплекса-Гонур-депе (Туркменистан). Делается вывод, что в структуре палеопатологического профиля изученной серии доминируют стоматологические заболевания, а также индикаторы анемичных состояний. Низкая остеологически фиксируемая частота инфекций, отсутствие случаев цинги, рахита и травм позволяют предполагать оптимальные условия существования популяции. К основным факторам, обусловившим особенности патологического статуса выборки неполовозрелых индивидов из Гонура, относятся предполагаемая высокая плотность населения и земледельческий тип хозяйственной деятельности.

ВведениеСреди изученных погребальных комплексов срубно-алакульской контактной зоны Южного За-уралья особое место занимает курган 1 Селивановского II могильника. Неординарность объекта заключается в значительной концентрации под его насыпью парных захоронений, где погребенные находились «в позе объятий», что выделяет данный комплекс из массы курганов поздней бронзы Евразии [Рафикова, 2008a, b]. Памятник, включающий 15 насыпей, располагается на северо-западной окраине п. Селивановский Абзелиловского района Республики Башкортостан, в 15 км к западу от г. Магнитогорска. Рассматриваемый в настоящей публикации курган 1 был исследован экспедицией под руководством Я.В. Рафиковой в 2000 г. Под насыпью обнаружено 14 захоронений, из которых пять парных, одно двойное и одно коллективное 2 , характер еще одного разрушенного погребения не ясен. Культурную принадлежность кургана автор раскопок определяет как срубно-алакульскую с алакульской доминантой и датирует комплекс XVI-XV вв. до н.э. [Рафикова, 2008b, с. 80]. Несмотря на то, что для антропологических материалов кургана ранее одним из авторов бы-ли получены половозрастные определения, а по женскому черепу из погребения 10 выполнена скульптурная антропологическая реконструкция [Рафикова, 2008b, с. 79], полновесного исследова-ния скелетных останков из Селивановского II могильника до настоящего времени не проводилось.Актуальность работы, помимо очевидной необходимости дополнения археологических дан-ных результатами комплексной антропологической экспертизы, в более широком контексте обу-1 Работа выполнена при финансовой поддержке гранта РГНФ № 16-11-02008а(р) «Курганы Южного Зауралья». 2 В этом погребении находилось четыре костяка, два из которых лежали лицом друг к другу -как в парных захо-ронениях, а два располагались на одном боку -как в двойных [Рафикова, 2008b].

This article presents results of paleopathological study of non-adult skeletons from three Srubnaya culture cemeteries (Karanaevskiy, Nikolaevskiy and Chumarovo-1) located in the southwest of the Republic of Bashkortostan. The analyzed sample includes skeletal remains of 41 individuals from burials dated to the 1600–1400 BC. In this study solely skeletal pathologies are discussed without dental pathologies. The following groups of pathologies were recorded: abnormal cortical porosities and subperiosteal new bone formation, endocranial lesions, traces of chronic sinusitis, mastoiditis and otitis media, as well as markers of “physical stress” (including skeletal traumas). This work attempts to assess the “quality of life” of the non-adult Srubnaya culture population of the Southern Ural. The sample is characterized by an underrepresentation of infants and young children and increased proportion of adolescents, indicating that the burial grounds were formed according to some socially selective principles. The studied group is characterized by the absence of macroscopical manifestations of specific infections and reliably diagnosable cases of scurvy or rickets. High frequencies of anemia markers (cribra orbitalia) and chronic maxillary sinusitis are likely indicative not of a maladaptation, but, on the contrary, of the good enough adaptation of the non-adults of the Srubnaya culture population to the environmental factors. Well expressed “physical stress” markers (cortical defects, osteochondritis dissecans and Schmorl’s nodes), observed for the studied osteological sample, suggest that children as young as 6–7 years old were likely involved in household activities.