How do you take time? Work–life balance policies versus neoliberal, social and cultural incentive mechanisms in Icelandic higher education

Abstract

It is suggested that the realization of work–life balance policies at the University of Iceland is compromised by an emphasis on neoliberal notions of growth and performance measurements in the form of new public management strategies. This is sustained by overt and covert incentive mechanisms, which in turn create a range of different gendered implications for academic staff. The results from semi-structured interviews suggest that while this tension field affects all academic staff, it is generally less favourable to women than to men. If women were granted time for the sake of family obligations, they risked a setback in their academic career due to decreased research activity. Women tended to view academic flexibility as an opportunity to engage in domestic responsibilities more so than men; and male interviewees tended to view the prioritization of family as a choice, while women tended to view it as a condition.

The neoliberal turn in Higher Education

“…However, interest in researching and writing about neoliberalism and Higher Education has also been global, with articles addressing it identified from, for example, Bangladesh (Kabir, 2013), Chile (Stromquist & Sanyal, 2013), China (Gong & Dobinson, 2017), Czech Republic (Kascak, 2017), Estonia (Raaper, 2017), Finland (Fitzsimmons, 2015), Ghana (Gyamera & Burke, 2018), Haiti (Stephenson & Zanotti, 2017), Hong Kong (Chang & McLaren, 2018;Lo, 2017), Hungary (Toth, Meszaros, & Marton, 2018), Iceland (Smidt, Pétursdóttir, & Einarsdóttir, 2017), India (Mathur, 2018), Indonesia (Rosser, 2016), Iran (Mirzamohammadi & Mohammadi, 2017), Italy (Scacchi, Benozzo, Carbone, & Monaci, 2017), Korea (Jung, 2018;Sung, 2011), Morocco (Cohen, 2014), Philippines (Ortiga, 2017), Romania (Culic, 2018), Russia (Smolentseva, 2017), Saudi Arabia (Ha & Banarwi, 2015), Slovakia (Kascak, 2017), South Africa (Allais, 2014), Spain (González-Calvo & Arias-Carballal, 2018), Sri Lanka (Jayawardena, 2015) and…”

Дискурс Баланса Жизни И Труда В Академии

“…Ключевые слова: баланс жизни и тру да, академия, неолиберальный университет, гендер, обзор литературы К. С. Таракановская СОЦИОЛОГИЯ ОБРАЗОВАНИЯ которые, однако, не смогли потеснить первоначальный вариант. Фокус исследо вательского интереса задает разную концептуализацию понятия, отражающую гендерную невосприимчивость подавляющего числа работ [Smidt et al, 2017]. В данной статье под балансом жизни и труда в академии понимается оценка удовлетворенности и эффективности сочетания различных социальнопрофессио нальных ролей в соответствии с индивидуальной системой ценностей и жизненных приоритетов [Greenhaus, Allen, 2010].…”

“…Происходит радикализация теории границ: размывание разделения сфер труда и личной жизни ведет не только к конфликту, но и к посягательству академии на частную жизнь, подавлению личных интересов «эксплуататорской академи ческой средой» [Hampson et al, 2014]. Более подробно раскрываются условия функционирования границ, восприятие которых может меняться в зависимости от направления: от работы к неработе и от неработы к работе [Wepfer et al, 2018].В рамках второго поколения исследований теория границ дополняется теорией ролевых конфликтов [Hampson, 2018;Beigi et al, 2016], обогащения [NealeMcFall et al, 2018], гендерных различий [Toffoletti, Starr, 2016;Smidt et al, 2017], технологизации и инновационности [Wepfer et al, 2018;. Также активно развивается интерсекциональный подход при изучении баланса жизни и труда в академии [Haskins et al, 2016;Beigi et al, 2016].…”

“…Дискурс баланса жизни и труда в академиях сводится к функционированию семьи [Hawkins et al, 2014;Hermann et al, 2014;Beigi et al, 2016;McCutcheon, Morrison, 2016] и индивидуальному благополучию [Perrakis, Martinez, 2012;Levin et al, 2017;Young et al, 2017;Wepfer et al, 2018], а также первостепенно лежит в области женского индивидуального карьерного выбора [Mavriplis et al, 2010;Hermann et al, 2014;Beddoes, Pawley, 2014;Waljee et al, 2015;Rohde et al, 2016;Baader et al, 2017], который не всегда оказывается личным и сопрягается с социальными ожиданиями, приоритетом карьеры партнера [Beddoes, Pawley, 2014]. Лимитирование амбици озности женщин подкрепляется конструкцией укорененных условий, построенных на системе социокультурных стереотипов (на женщину возлагается ответственность за благополучие семьи), тогда как для мужчин действует иной конструкт -выбор, независимая расстановка приоритетов [Smidt et al, 2017]. Конструирование баланса понимается с позиции четырех логик [Toffoletti, Starr, 2016]: вопервых, как личное управление (ответственность ложится на индивида, круглосуточный режим работы формируется не изза необоснованного объема задач, а вследствие неумения правильно управлять своим временем), вовторых, как невыполнимая задача (вторичная занятость женщин в совокупности с рабочей нагрузкой), втретьих, наносимый карьере вред (достижение баланса стоит про фессионального успеха -отказ от интенсивного рабочего режима минимизирует карьерные шансы), и, вчетвертых, как табуированная тема в академиях (ориен тация на восприятие окружающих коллег, замалчивание семейных обязанностей).…”

“…Конфликт жизни и академического труда формируется под влиянием индивидуальных факторов (трудоголизм, сознательная интенсивная вовлеченность), организационных (нормы рабочего времени, институциональная поддержка) и жизненных обстоятельств, складывающихся под влиянием изменения брачного статуса, появления детей, необходимости ухода за старшим поколением [Hogan et al, 2015]. С одной стороны, конфликт времени связывается с требова К. С. Таракановская СОЦИОЛОГИЯ ОБРАЗОВАНИЯ ниями публикационной активности, при которой ожидаемая производительность преподавателей может стать источником семейных конфликтов [Kinman, Jones, 2008;Richard et al, 2015], а с другой -с технологическим развитием, ускорившим темп академической работы [Ylijoki, 2013;Smidt et al, 2017;Wepfer et al, 2018]. Последствия конфликта оказывают более сильное воздействие на женщин, сталкивающихся с наложением хронологии репродуктивных планов и построения карьеры, в результате чего синхроническая модель (одновременное выполнение задач жизненного пути и занятости) претерпевает неудачу [Mavriplis et al, 2010;Hermann et al, 2014] вследствие стереотипного, скептического отношения [Pribbenow et al, 2010], ограниченного доступа к постоянным позициям [Hermann et al, 2014;McCutcheon, Morrison, 2016], дискриминации и недопредставленности женщин на руководящих позициях [Hermann et al, 2014;Wietsma, 2014;Basurto Barcia, RicaurteQuijano, 2017].…”