“…Самые низкие показатели младенческой смертности (6,0 и ниже) зарегистрированы в 44 субъектах: Воронежской (4,9), Ивановской (5,9), Курской (6,0), Московской (4,5), Рязанской (4,5), Тамбовской (3,8), Ярославской (4,2), Архангельской (5,9), Калининградской (4,5), Ленинградской (4,2), Мурманской (3,9), Новгородской (4,4), Астраханской (5,8), Волгоградской (5,9), Кировской (5,0), Пензенской (5,6), Самарской (5,1), Свердловской (5,8), Тюменской (4,9), Челябинской (5,9), Томской (4,8), Сахалинской (3,6), Амурской (5,2), Магаданской (3,7) областях; в Краснодарском (5,0), Пермском (5,7), Забайкальском (6,0), Красноярском (6,0), Хабаровском (5,9) краях; в Москве (5,7), Санкт-Петербурге (3,9), Севастополе (4,8); в республиках Коми (5,6), Башкортостан (6,0), Марий Эл (5,2), Мордовия (4,4), Татарстан (5,3), Адыгея (4,6), Удмуртия (5,3), Чувашия (3,2), Крым (5,1); в Ханты-Мансийском (4,1), Ненецком (1,3) и Ямало-Ненецком автономных округах (5,4). Наиболее высокие показатели младенческой смертности (10,0 и выше) за январь -декабрь 2016 г. отмечались в республиках Дагестан (10,1), Ингушетия (10,4), Чечня (10,2), Алтай (10,2), Тыва (11,3), в Еврейской автономной области (16,2), в Чукотском автономном округе (16,4) [15, с. 130].…”