Eurasianism, the theory that Russia was neither Europe nor Asia but a world unto itself, Eurasia, runs through much, if not all, of George Vernadsky's enormous scholarly output. Eurasianism was the fuel of his impressive productivity, the central, unifying theme of his varied investigations of Russian, Byzantine, and Inner Asian history. Despite the high esteem in which Vernadsky came to be held, there have been few examinations of his contributions to historical knowledge. Yet Vernadsky's career and his scholarship have much to tell us of the fate of the Imperial Russian historiographic tradition in the twentieth century.Vernadsky is most often associated with the theme of the significance of the Mongols in Russian history. Vernadsky's observations on this topic over the course of his nearly sixty-year career provide an excellent medium for understanding the ambiguities of his adherence to Eurasianism and for tracing the evolution of his Eurasianism in response to the different political and cultural environments in which he worked. As we shall see, the assumption of his eulogists that Vernadsky's Eurasianism was static is too simplistic, while the equally facile conclusion that Vernadsky gradually tempered the extremist elements of Eurasianism is too imprecise to be satisfactory. Indeed, the development of Vernadsky's historical concepts is far more complex than has hitherto been appreciated.

No abstract

No abstract

No abstract

SUMMARY: В статье Чарльза Гальперина обсуждается проблема создания национального исторического нарратива посредством исключения из доминантного исторического дискурса прошлого национального меньшинства, сыгравшего важную роль в формировании российского государства и культуры. Гальперин прослеживает динамику эволюции воззрений российских историков на наследие Золотой Орды и ее влияния на российскую историю. Проследив эту динамику от Н. М. Карамзина до современных исследователей, Гальперин приходит к выводу, что предрассудки историков помешали им использовать в полной мере значительное количество знаний, накопленных востоковедами, археологами, и нумизматами. На многочисленных примерах Гальперин доказывает необходимость выхода российской исторической науки из дисциплинарной изоляции, что поможет созданию более инклюзивного исторического нарратива.