For the new states that emerged as a result of the First World War, ensuring the internal political security in the early 1920s was a fundamentally important issue. In the case of Latvia, potential security threats were exacerbated by the country’s geopolitical position – a direct border with Soviet Russia – which made Latvia a protective barrier against the spread of the Communist movement. The aim of the study is to characterize Latvia’s role in the political security system of Western democracies in the early 1920s based on the materials of the Latvian security service, focusing on Latvia’s relations in the field of political security with three Western democracies – United Kingdom, the United States and Germany.

Аннотация. В данной статье рассматривается вопрос о механизмах продвижения политических решений на примере опыта Латвии в 1917 г. Начавшиеся в марте 1917 г. демократические преобразования привели к созданию новых институтов местной власти, и в первые недели работы отношения между новообразованными представительными органами рабочих и не-пролетарских кругов характеризовала готовность к прагматичному компромиссу и взаимным уступкам. Но уже с середины марта, когда роль выразителей стремлений рабочих все в большей мере присваивали себе только недавно вернувшиеся из ссылок и эмиграции социал-демократы большевики, в этих отношениях наметился переход от политики компромисса к курсу на конфронтацию. Поворотной точкой в этой смене курса стал провозглашенный в начале апреля лидером российских социал-демократов большевиков В. Лениным лозунг: «Никакой поддержки Временному правительству». В этой ситуации, чтобы представить столь резкий разворот в своей позиции как выражение настроений широких общественных масс, основным методом революционной борьбы латышских социал-демократов стали заранее подготовленные и умело руководимые съезды и собрания, на которых первым делом принимались внесенные социал-демократами резолюции, выражающие недоверие Временному правительству. Тот факт, что в ходе разных съездов и собраний, проводимых в 1917 г., эти механизмы продвижения политических решений были схожими, указывает на то, что речь здесь не о случайном стечении обстоятельств или о каком-то отдельном случае, а о продуманной и единой партийной тактике латышских социал-демократов большевиков. Исключением, подтверждающим закономерность, были те съезды и собрания, на которых в силу ряда обстоятельств использование этих технологий оказалось невозможным-в резолюциях этих съездов и собраний отсутствовало и выражение недоверия Временному правительству. Открытым остается вопрос о происхождении этих политических технологий, но, опираясь на некоторые свидетельства, можно предположить, что, скорее всего, их происхождение связано с некой централизованной системой подготовительных и обучающих курсов профессиональных революционеров.

Pēc Latvijas inkorporācijas PSRS sastāvā Latvijā sāka izplatīties zinātnes militarizācija un kā nozīmīgs zinātnes un jauno zinātnieku sagatavošanas centrs 60. gadu sākumā militārajos pētījumos tika iesaistīta arī Latvijas Valsts universitāte. Šo pētījumu dokumentāciju un saraksti pārraudzīja īpašs 1946. gadā LVU struktūrā nodibināts slepenās lietvedības institūts – t. s. Pirmā nodaļa –, kuras uzdevums atbilstoši pastāvošajiem likumiem un instrukcijām bija nodrošināt valsts noslēpuma saglabāšanu LVU. Līdzās teorētiskām studijām – studentu slepenu diplomdarbu aizstāvēšanai un atsauksmēm par tādiem no citām augstskolām – LVU pētnieki piedalījās arī militāros lietišķos pētījumos. Daudzveidīgi ar militāriem pētījumiem saistīti aprēķini tika veikti LVU Skaitļošanas centrā, ilggadēju pirotehnisko sastāvu stabilitātes pētījumu programmu īstenoja LVU Ķīmijas fakultāte, bet plašāk zināmais LVU pētnieku sasniegums bija izstrādes kosmiskajā ģeodēzijā.

In April 1954, reports of the Chairman of the Committee for State Security of the Latvian SSR to the Chairman of the Council of Ministers of the LSSR mentioned for the first time information about anti-Soviet leaflets found in the territory of the LSSR. Up to the end of 1954, there were another ten reports of found leaflets sent here by balloon. The peculiarity of these leaflets was that most often their text was in Czech, Hungarian and German languages, which most people of the LSSR did not know. It was evident that leaflets found had entered Latvian territory as a result of erroneous forecasting of climatic conditions. However this mistake also made the LSSR territory an arena for a "Balloon campaign" implemented by Western countries. It provides a good opportunity to compare content of leaflets prepared for different countries. The most relevant difference between the leaflets was that those in Hungarian, Czech and German detailed practical requirements, while those in Russian consisted of general theoretical reflections. In turn, what almost all leaflets had in common was an emphasis on so-called feedback, or in other words, on a desire for proof that the leaflets found their target addressees.

, researcher. Research interests: Latvia's political history of the 20th century. One of the most contradictorily estimated events in Latvia's 20th century history was the coup d'etat of 15 May 1934. Some researchers consider that the reasons of the coup d'etat are to be found in then existing parliamentary system. They characterised the coup d'etat as a regularity of the development of the existing parliamentary system highlighting the influence of implemented transformations that were realised by the new authoritarian regime of Kārlis Ulmanis. However, the majority of researchers have rejected the view that the flawbacks of the existed parliamentary system were invincible. They have formulated the reasons of the coup d'etat as through the prism of personal ambitions and claims of K. Ulmanis estimating the coup d'etat as a breakthrough in Latvia's political development, which actually was called for by the actual political situation. In the context of these two diverging views it would be useful to acquaint the readers with the opinion of the USA Legation in Latvia on the causes of the coup d'etat on 15 May 1934, which was expressed in two confidential memorandums of the Legation to the USA Secretary of State.