Статья посвящена изучению отношения иммигрантов из постсоветских стран в России к ценностям индивидуального выбора (показателям сексуальной либерализации) на примере допустимости разводов и сексуальных отношений до брака, а также их сравнению с аналогичными установками россиян. Эмпирическая база исследования представлена опросом мигрантов из постсоветских стран в России (2020 г., 700 респондентов), а также данными седьмой волны Всемирного исследования ценностей (2017 г.). Для выявления факторов, влияющих на консервативность взглядов в отношении разводов и добрачных сексуальных отношений использовано регрессионное моделирование. Показано, что и для иммигрантов, и для россиян предикторами нетолерантного отношения к данным событиям являются пол (для россиян частично), возраст, уровень образования, положение на рынке труда (для иммигрантов частично), семейное положение, религия. Материальное благополучие для обоих групп не имеет связи с изучаемыми представлениями. Расширенные спецификации регрессии для иммигрантов позволяют говорить, что давность приезда положительно связана только с либеральностью взглядов на допустимость развода, но не добрачного секса. Вместе с тем желание связать свою жизнь с Россией уменьшает вероятность крайне консервативных взглядов на оба явления. Формирование российской идентичности – предиктор более либерального отношения к разводам, а сильная этническая и религиозная идентичность – фактор нетерпимости и к разводам, и к добрачным сексуальным отношениям. Делается вывод, что предикторами трансформации ценностных ориентаций иммигрантов в России выступают не длительность проживания и экономическое благополучие, но уровень образования, формирование чувства общности с принимающим обществом и желание связать дальнейшую жизнь с Россией.

В статье анализируется уровень доступности социальных услуг для мигрантов из Азербайджана в России, а также изменения этого уровня в связи с новациями в миграционном законодательстве 2013–2016 гг. В качестве основных индикаторов анализа выбраны: легальность и условия труда, медицинские услуги, образование детей, жилищные условия азербайджанских мигрантов в сравнении с мигрантами из других стран СНГ. Эмпирическую базу исследования составили данные всероссийских социологических опросов трудовых мигрантов Центра этнополитических и региональных исследований для НИУ-ВШЭ в 2011 и 2017 гг. Также использованы данные полуструктурированных интервью с экспертами, информация из открытых источников о законодательном регулировании миграции. Исследование показало, что мигранты из Азербайджана, являясь одной из наименее легализованных групп на российском рынке труда, имеют тот же уровень доступа к социальным услугам, что и мигранты из других стран СНГ. Из-за высокого уровня неформальной занятости распространены случаи нарушения их трудовых прав, они не могут быть защищены в полной мере. Однако, ввиду высокой в сравнении с другими мигрантами платежеспособности, азербайджанцы имеют равный либо лучший доступ к медицинскому обслуживанию, образованию детей и жилищным условиям. Во-первых, они чаще других готовы обращаться за платными медицинскими услугами. Во-вторых, у азербайджанских мигрантов шире доступ к детским дошкольным учреждениям в России в сравнении с выходцами из Средней Азии, а к общеобразовательным учреждениям – на таком же уровне, как и у других мигрантов. В-третьих, азербайджанцы больше, чем другие группы мигрантов обеспечены отдельным жильем, в том числе собственным. Делается вывод о том, что в 2017 г. по сравнению с 2011 г. доступ мигрантов в целом, в том числе и азербайджанцев, к социальным услугам улучшился. Часть этих изменений связана с поправками в миграционное законодательство 2013–2016 гг.

No abstract

Sociological research shows that there is intolerance towards migrants staying in Russian society. Moreover, Russian citizens express the highest level of negativism in relation to representatives of the North Caucasus, that is, citizens of our country who come to work in its other regions. Also, the representations of migrants themselves about the local residents in host societies remain unexplored. In the article, based on the theory of contact, an attempt is made to study the migratory experience of migrants from the Republic of Dagestan who are leaving for work in the capital (direct contact) and their social environment in places of permanent residence (extended contact), as well as the role of direct and indirect migration experience in the formation representations of rural residents of the republic about Moscow and Muscovites. Residents of the republic who did not have migration experience were considered as a control group. The study used quantitative and qualitative methods – questioning respondents who had never been to Moscow and in-depth interviews with labor migrants. It was found that extended contact with Muscovites does not have a significant effect on the changes in their perceptions about the descendants of rural areas of the Republic of Dagestan, their social environment of migrants and other residents of the villages under study. Also, a comparative analysis of the formation of representations of migrants and rural residents of the two North Caucasian republics – Chechnya and Dagestan. There are significant differences in the regions studied, connected, in our opinion, with the frequency of contacts with the Russian population in the places where migrants live.