Стабильная благоприятная демографическая ситуация предполагает, что привлеченные в страну мигранты хотят остаться, а местное население не намеревается уезжать. В статье предпринимается попытка оценить, насколько разные сегменты самой миграционно подвижной группы — молодежи — склонны рассматривать Россию как страну для будущей жизни. В фокусе внимания следующие группы молодежи 18—30 лет, проживающие в России: (1) работающие мигранты, (2) иностранные студенты, (3) мигранты второго и полуторного поколения из Средней Азии, а также (4) местная молодежь. На основании опроса (N = 1143), проведенного в 2020 г. с помощью таргетинга в социальной сети «ВКонтакте», авторы рассматривают, во-первых, миграционные намерения разных групп молодежи в пятилетней перспективе, во-вторых, факторы, связанные с планами жить через пять лет в России или в другой стране, в-третьих, условия, при которых не собирающиеся через пять лет жить в России готовы изменить планы. Жить в России через пять лет планируют около половины иностранных студентов, работающих мигрантов и местной молодежи, а также две трети мигрантов второго и полуторного поколения. Результаты исследования подтверждают предположения, что «объективные» экономические показатели благосостояния, такие как размер заработной платы, менее значимы для миграционных планов работающей молодежи, чем показатели «субъективные», такие как удовлетворенность доходом, экономическим положением или работой в целом. Фактор, «выталкивающий» из России молодежь независимо от ее рода занятий и миграционного бэкграунда, — ощущение правовой незащищенности. Кроме того, для каждой группы весомы свои факторы. Для иностранных студентов это привязанность к родной стране и уверенность в трудоустройстве в России, для студентов из числа местной молодежи и мигрантов второго и полуторного поколения — наличие связей с людьми, живущими в России или других странах, для работающих мигрантов — привязанность к родной стране, а для работающих респондентов из числа местной молодежи и мигрантов второго и полуторного поколения — мнение, что в другой стране они были бы более состоятельными. Благодарность. Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект № 18-78-00019).

Методологически слабым местом активно развивающейся в России в последние годы городской антропологии является область анализа данных и формализации выводов по результатам работы. Результаты исследований нередко остаются на уровне текстовых описаний «первого порядка», переход же к аналитическим обобщениям не осуществляется. В статье предложен инструмент, способный разнообразить методологический арсенал городской антропологии. Этот инструмент — социальная карта района. Он был разработан и апробирован в ходе исследования двух окраинных районов Москвы (Капотни и Кунцева), проведенного в 2014–2015 гг. на предмет интеграции мигрантов на локальном уровне по материалам 170 интервью и 86 дневников наблюдения. Социальная карта не является картой в привычном смысле слова, она не связана с территорией, а представляет собой граф, вершинами которого являются типы жителей, общественные пространства и средства коммуникации в районе. Социальная карта демонстрирует, какие типы жителей — «мигрантов» и «местных» — присутствуют в районе, с кем они общаются, какими районными общественными пространствами и средствами коммуникации пользуются. На основе карты была создана интеграционная концепция московского окраинного района и разработана серия интеграционных мероприятий. Социальная карта, таким образом, является одновременно инструментом анализа данных, способом презентации полученных результатов и основой социальной политики. Авторы подробно описывают методологию исследования, полевые и аналитические мероприятия, связанные с созданием социальной карты, демонстрируют саму карту и приводят примеры описания ее элементов. В резюме обсуждаются другие возможные способы использования этого инструмента для городских исследований1.__________________________1 Статья написана на основании научно-исследовательской работы «Разработка методологических подходов к оценке регулирующего воздействия законодательства в области миграции на основе социологических методов» в рамках государственного задания РАНХиГС на 2016 г.

This article describes the results of a project focused on the integration of migrants in Moscow’s urban neighborhoods. It comprises two parts. The first part encompasses the scholarly knowledge and best practices of integration in local contexts and results in a theoretical framework for the project. The second part provides a thorough descriptions of four intercultural events organized in 2014–2015. Descriptions include the details of the events and the results of their effect evaluation. The overall conclusion is that an event developed on the basis of contact theory and an integration framework is an effective tool for the integration of migrants on a local level. The article concludes by reflecting on opportunities and hindrances to the wide-scale implementation of the project’s results.

В статье предпринята попытка описания подмосковного города Котельники на предмет этномиграционной анклавизации и резидентной концентрации мигрантов. В ходе исследования, послужившего базой для статьи, на основании совокупности социологических методов — среди которых глубинные и экспертные интервью, наблюдение, анализ документов — была реконструирована урбанистическая история города, миграционных волн, сформировавших нынешнее его население, резидентных установок и резидентного поведения «мигрантов» и «местных», а также факторов формирования мест резидентной концентрации мигрантов в этом городе, среди которых транспортная близость к рынку «Садовод» и наличие недорогой недвижимости в новостройках. В резюме статьи указываются недостатки существующих концептуализаций термина «анклав» для использования в эмпирических исследованиях, а также определяются направления для дальнейших исследований мест резидентной концентрации и, шире, расселения мигрантов в Москве и России.

В статье приводятся результаты исследования факта складывания мест резидентной концентрации мигрантов в российских городах-миллионниках, а также механизмов, объясняющих процесс такого складывания. Исследование осуществлялось с использованием смешанных методов сбора данных в 15 городах. Было проведено 877 экспресс- и 108 экспертных интервью. Согласно результатам исследования, места резидентной концентрации мигрантов в некоторых из городов действительно складываются. Это происходит в жилой застройке, примыкающей к крупным оптовым вещевым или плодоовощным рынкам, которые зачастую появлялись на городской периферии в начале 1990-х годов. Значительную часть работников на них составляли мигранты — сначала из Закавказья, а затем все больше из Средней Азии, которые стали снимать и покупать квартиры в прилегающих к рынкам домах. Такие районы постепенно приобретали имидж мигрантских, и многие из местных жителей, которые при прочих равных поселились бы там, теперь выбирали другие места в городе. Факторы, способствующие складыванию места резидентной концентрации мигрантов, следующие: наличие в городе большого числа мигрантов, а также крупного рынка, находящегося на одном и том же месте продолжительное время; наличие относительно небольшого количества жилых домов, расположенных в непосредственной пешей доступности от рынка и пространственно отделенных от прочей жилой застройки; невысокие цены на покупку и аренду недвижимости, а также высокая доля общежитий и новостроек экономкласса в данном месте. В статье каждый фактор анализируется в отдельности, и на этой основе создается идеально-типическое описание истории складывания места резидентной концентрации мигрантов, иллюстрируемое кейсом микрорайона Темерник в Ростове-на-Дону. В заключении статьи указываются ограничения исследовательского дизайна, а также предлагаются вопросы для дальнейшего изучения. Благодарность.Статья подготовлена при поддержке гранта Российского научного фонда (проект РНФ № 18-78-10086) «Анализ механизмов формирования этномиграционных анклавов в российских городах». Мы благодарим за участие в сборе данных: Б. Абророву, А. Авдашкина, В. Азарову, А. Андрееву, А. Ахмедову, Я. Богуславскую, М. Братолюбову, Е. Власову, М. Ермакову, М. Кандински, Е. Карчагина, Р. Кашапова, Н. Кононца, И. Терехову, И. Токмань, Д. Холявченко, Ю. Чеботарева, К. Шепетину, И. Федорова.