На основе пятнадцати биографических интервью с переехавшими на периферию врачами, а также восьми интервью с экспертами в сфере здравоохранения, были выделены пять стратегий переезда врачей в нестоличные муниципальные образования Тверской области. Основаниями для выделения стратегий являются выталкивающие и притягивающие факторы переезда и социально-демографические характеристики врачей-мигрантов. Так, стратегия «Где родился, там и пригодился» связана с возвращением врачей в родной населенный пункт для работы сразу после окончания вуза из-за невозможности закрепиться в крупных городах, востребованности межпоколенческой поддержки членов расширенной семьи, а также наличия жилья. «Миграция вслед» — миграция на периферию вслед за супругом или супругой.  «Вынужденных» мигрантов стимулирует для переезда на периферию кризис на родине: военный, экономический, семейный и возможности облегченной по сравнению с региональными центрами адаптации на периферии. В рамках стратегии «Карьеристы» молодых врачей из крупных городов и столичных регионов привлекают возможности получения опыта, а врачей среднего или предпенсионного возраста — получение высокой административной должности. Стратегия «За миллионом» позволяет врачам получить материальное вознаграждение: жилье или компенсационные выплаты. При этом врачи из крупных и столичных городов нередко выбирают перемещения в ежедневном режиме (маятниковую миграцию) — между местом работы, которое является официальным местом жительства для участия в Программе «Земский доктор», и фактическим местом проживания. А врачи, имеющие опыт проживания в нестоличных, малых городах и сельской местности, выбирают переезд на временной или постоянной основе. Для них переезд на периферию связан с меньшими издержками, а существующие программы позволяют улучшить уровень и условия жизни, что увеличивает вероятность закрепления таких врачей-мигрантов на периферии. Благодарность. Исследование осуществлено в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ в 2021 г.

Статья посвящена анализу возрастной структуры внутренней миграции населения по регионам России. Базой для работы послужили данные о возрастном составе межрегиональных мигрантов в регионах России за 2011-2015 гг. в разрезе однолетних возрастных групп, а также о численности населения регионов России по однолетним группам. В анализе для группировки регионов применяли метод кластеризации (по показателю доли прибывших/выбывших в отдельных возрастных группах к общему числу мигрантов) регионов методом k-средних с использованием программы SPSS. Как и в других странах, пик интенсивности миграции приходится на молодые возраста, он связан с массовым получением высшего образования. Далее с увеличением возраста миграционная активность падает. Некоторые возрастные профили миграции содержат затем вторичный пик в ранних пожилых возрастах, сопряженных с выходом на пенсию, возможностями переезда на территории, более отвечающие запросам 50-60-летних людей, либо с возвратной миграцией. Анализ выявил значительные различия между российскими регионами по возрастному профилю межрегиональной миграции – как входящих потоков (прибытий), так и исходящих (выбытий). Основные отличительные признаки – степень выраженности молодежного пика, наличие иных возрастных пиков.

The papers analyzing modern emigration intentions of Russians and their fulfillment are not numerous. One of the reasons behind that is the lack of reliable statistical data concerning persons who leave their home country and do not notify the registration body of their departure for the new place of residence. However they are great in number.  What can be done to fill the gap is to provide a statistical analysis of the main countries accepting Russian emigrants, which was already done by certain researchers, or to use qualitative sociological methods. The present paper analyzes the results of semi-structured interviews with skilled emigrants who left Russia in 2011-2017; the interviews were part of a research project conducted by the Institute for Social Analysis and Forecasting of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration in 2017. The analysis of participant interviews helps to indentify the motives, channels and mechanisms of Russian emigrants with higher education diplomas and to answer the questions referring to similarities and differences between individuals of different professions, age groups and those leaving for different countries when they choose certain patterns. The authors conclude that the lack of relevant differences in intentions across all the above-mentioned groups is one of the main findings. Over recent years most of skilled emigrants have been driven primarily by economical and partially by political motives. Nevertheless, the choice of channels and mechanisms of emigration are greatly shaped by the professional background, type of employment, age and even the migration direction.  IT workers and employees working in finance and economic sector tend to relocate using labor contracts; young scientists opt for grant schemes or free internships; older generation involving creative professionals and people of liberal professions turn to education channels using their own funds. The group of remote job skilled emigrants is distinctive as they use the whole variety of channels and mechanisms to move abroad.