Моральная паника возникает в результате веры в существование людей, поведение которых якобы не согласуется с текущими моральными нормами и тем самым угрожает сохранности социума. Будучи предложенным С. Коэном в конце XX века, это понятие не нашло устойчивого места в лексиконе социальных наук, в том числе из-за трудностей его операционализации и последующего измерения. В статье мы обсуждаем перспективы, открываемые перед исследованиями моральной паники эго-сетевым анализом. Мы опираемся на определение данного понятия через веру в современную легенду и используем социально-психологический подход к его изучению. На примере моральной паники относительно ожирения мы подробно анализируем методические решения, которые требуется принять при сборе и анализе данных с использованием эго-сетей в рамках биографических интервью. В заключение делаются выводы относительно преимуществ, которыми обладает предложенная в статье методология, и обсуждаются методические и теоретические вопросы, решение которых необходимо для ее полноценного использования. Благодарность. Автор выражает благодарность Быкову Андрею Вячеславовичу за комментарии и советы при подготовке статьи, которые поспособствовали повышению ее качества.

In this article, the construction of the biographical identity of self-harmer who belongs to the online self-injurers community in Russian social network “Vkontakte” is analyzed. We applied a poststructuralist sociological approach to self-harm, this supposed viewing self-injury as a center of discursive struggles between different social actors and institutions. Our goal was to understand how self-harming person positions herself concerning diverse cultural discourses. We wanted to identify not only the patterns of biographical work but also the place of self-mutilation in the narrative. Before the interview we analyzed the discourse of the online community to which the informant belonged, we based our guide on the literature review and the results of discourse analysis. The sequential and thematic analyses were employed to investigate the interview data. As a result of our analysis, we identified the existence of normalizing and pathologizing discourses in the narrative and the ability of discursive influence to be differently included in the narrative (on the language and logic levels). Furthermore, we came up with methodological suggestions for further studies of the Russian online self-harm communities. The discussion of the biographical structure of self-harmer and the self-injury representations in it could become part of the discussion on the status of online mental health communities that exists among social scientists. This article also helps to illustrate the ability to combine the sociological and psychological optics in the studies of mental health.