Love and its Critics

Abstract

This book is a history of love and the challenge love offers to the laws and customs of its times and places, as told through poetry from the Song of Songs to John Milton’s Paradise Lost. It is also an account of the critical reception afforded to such literature, and the ways in which criticism has attempted to stifle this challenge. Bryson and Movsesian argue that the poetry they explore celebrates and reinvents the love the troubadour poets of the eleventh and twelfth centuries called fin’amor: love as an end in itself, mutual and freely chosen even in the face of social, religious, or political retribution. Neither eros nor agape, neither exclusively of the body, nor solely of the spirit, this love is a middle path. Alongside this tradition has grown a critical movement that employs a 'hermeneutics of suspicion', in Paul Ricoeur’s phrase, to claim that passionate love poetry is not what it seems, and should be properly understood as worship of God, subordination to Empire, or an entanglement with the structures of language itself – in short, the very things it resists. The book engages with some of the seminal literature of the Western canon, including the Bible, the poetry of Ovid, and works by English authors such as William Shakespeare and John Donne, and with criticism that stretches from the earliest readings of the Song of Songs to contemporary academic literature. Lively and enjoyable in its style, it attempts to restore a sense of pleasure to the reading of poetry, and to puncture critical insistence that literature must be outwitted. It will be of value to professional, graduate, and advanced undergraduate scholars of literature, and to the educated general reader interested in treatments of love in poetry throughout history.

Finding Ovid in Kandahar: The Radical Pastoral as Resistance to Empire in the Classic and Contemporary Worlds

“…Examples of this outlook include Allen's (1992) contention that Ovid's poetry is a literary metaphor for poetry itself. With their origins in Ferdinand de Saussure, these perspectives, building on the ideas of Maurice Blanchot and Jacques Derrida, see poetry, and language in general, as referents only to themselves that cannot refer to things existent in the world be it love, politics, or society (Bryson and Movesian 2017). The essentialism extant in this line of thought often disregards the substance and political critique evident in Ovid's poetry, particularly the love elegies in Amores and Art of Love.…”

About romance without love and love without romance

“…К.] несёт специфическую идеологическую задачу: укротить любовь и желание (где возможно увещеванием и, если необходимо, насилием) до покорности и послушания, свести наиболее мощную и древнюю часть человеческой личности к состоянию покоя и объяснимости» [10]. Важность феномена куртуазной любви в нашем исследовании обусловлена не только «гуманизацией» любовных переживаний, интереснее, что куртуазная любовь является сочетанием действительных процессов, происходящих при дворе, и непосредственно литературной нормой, которые начали взаимное обогащение 7 .…”

“…Характерным признаком романтической любви является её выразительность, это проявляется не только в форме выраженияв красивых речах, в запутанных среди «лабиринтов души» переживаниях, но, что намного важнее, в самом факте того, что речь в романтической любви всегда идёт о том, что идёт речь 9 . Принципиальная повествовательность, радикальный психологизм, с которым романтики набрасываются на описываемое ими чувство, -всё это создаёт иллюзию того, что через романтический дискурс познаётся любовь в себе 10 . Однако подобная «психологизация» ведёт исключительно к бесконечной саморефенции, в любви к любви, поскольку для романтического прочтения любви исключаются посредники в виде Бога (средневековые представления) или различий в социальном положении (период трубадуров), то на вакатное место выходит сам носитель любви и испытываемое им чувство.…”