This is an Open Access article distributed under the terms of the Creative Commons Attribution-Noncommercial 4.0 Unported License, permitting all non-commercial use, distribution, and reproduction in any medium, provided the original work is properly cited.

Buddhism endorses a set of rules and standards of conduct set out in the religion’s canonical texts. The text of the 1640 Steppe Code, both a peace treaty among the Mongols and an attempt at alliance buildingvis-à-visthe Manchus, also reflects the adaptation of the ethical norms of Buddhism to secular law and political relations. Secular law among the Kalmyks further evolved in the eighteenth and nineteenth centuries. The Toktols issued by Khan Donduk-Dashi in the eighteenth century addressed a wide range of religious and secular elements in Kalmyk life, while also serving to strengthen the moral authority of the Buddhist clergy. Further revisions to Kalmyk law and the position of Buddhism within the secular system were promulgated at the Jinjil assembly in 1822. The Kalmyks’ inclusion of religious provisions in secular law helped to strengthen the connection between Buddhism and Kalmyk society, consolidating the normative role of religion as the basis for secular conduct and action.

В статье рассматриваются особенности традиционной медицины калмыков. Актуальность темы исследования связана с ростом интереса к традиционной медицине, духовному наследию буддийского Востока. Отмечается, что калмыцкая народная медицина имеет исторические корни, восходящие к древним традициям номадов Центральной Азии. Предки калмыков — ойраты, имели многовековые традиции народной медицины кочевого народа. Тибетская медицина стала проникать к калмыкам вместе с буддийской культурой еще в XVII веке. Известный просветитель Зая-пандита Намка Джамцо (1599–1662) перевел с тибетского на ойратский язык медицинский трактат «Чжудши», который считается основным источником тибетской медицины. Однако широкое распространение тибетской медицины на территории Калмыкии началось только в XVIII в. с открытием первого медицинского хурула.В итоге, калмыцкая традиционная медицина стала представлять собой своеобразный синтез, с одной стороны, народной медицины калмыков, с другой — тибетской медицины. Калмыцкие врачи (эмчи) были знакомы с обеими традициями и использовали их в своей врачебной практике. Они могли диагностировать и лечить довольно значительное количество видов болезней. При этом наиболее распространенной формой лечения была фитотерапия. Важное место занимали различные природные минералы. В ходе лечения больного широко использовались кисломолочные продукты (кумыс и чигян) и лечебная диета. Нелекарственный способ лечения включал в себя костоправство, массаж, гимнастику, водолечение, иглоукалывание, кровопускание, прижигание.Трагические события первой половины ХХ века (гражданская и Великая Отечественная войны, репрессии духовенства и ссылка калмыков) привели к упадку традиционной калмыцкой медицины. В настоящее время в Калмыкии так же, как и в других регионах России, открываются центры, в которых практикуют специалисты тибетской медицины. В данной ситуации представляются особенно важными мероприятия по разработке государственной политики и механизмов регулирования в области возрождения и практики традиционной медицины в Калмыкии, созданию информационной базы данных ресурсов традиционной медицины, включая ее интеллектуальные и природные ресурсы, проведению научных исследований и интеграции традиционной медицины в государственную систему здравоохранения.

The article analyzes the gender differences in children upbringing in the Kalmyk traditional society. The Kalmyk children upbringing system was determined by the nomad way of living and distinctive household culture. A family was a bearer of the ethnic and cultural traditions and customs. A significant role in the development of moral values of the Kalmyk people was given to religious views, Buddhism in particular, which was the dominating factor in the shaping of the mentality and spiritual culture of the Kalmyk ethnos. Kalmyk children as a rule were brought up in traditional patriarchal families with the distinct gender differentiation. Since the old days, the task of every Kalmyk family was to bring up a real man, who was the breadwinner and owner, who had an indisputable authority in the family. The upbringing of a daughter was the responsibility of a mother who in compliance with the national traditions had to teach her daughter all the skills of being a good housewife. The Kalmyk national customs were not strict towards women compared to the traditions of other Oriental nations. A woman was well regarded in the Kalmyk society.

Статья посвящена проблеме роли тенгрианства в истории и культуре кочевников Центральной Азии. Зарождение тенгрианства обычно связывают с народом хунну, создавшим обширную кочевую державу в данном регионе. Дальнейшее развитие тенгрианство получило уже в эпоху великих тюркских каганатов, которые включали в себя предков нынешних тюркских и монгольских народов. С появлением новых кочевых империй связано окончательное формирование тенгрианства как религии имперского типа. О тесной связи тенгрианского культа Неба с властью и государством свидетельствуют древнетюркские рунические памятники. В период создания Монгольской империи имперский культ Неба и тенгрианская идеология вновь оказались востребованы, так как они обосновывали легитимность новой власти «волей Неба» и объединяли разнородные племена и народы Великой Степи общим мировоззрением. Культ Неба при Чингисхане фактически превратился в официальную религию, которая при этом не отрицала другие конфессии. В последующий период тенгрианство как политизированная религиозная традиция постепенно приходит в упадок, уступая свои позиции буддизму махаяны, исламу, а также шаманизму. Важным элементом тенгрианского учения был завет жить в согласии и гармонии с миром природы и ее законами. Тенгрианство, будучи переходной стадией от ранних религиозных форм к более развитым религиям, еще не выработало полноценную систему теологии и морали. В силу этого кочевник был ориентирован, прежде всего, на земную, а не на загробную жизнь. При помощи культурных кодов тенгрианство формировало и поддерживало специфические ментальные характеристики в кочевом обществе. Автор отмечает связь тенгрианства с белым шаманством народов Сибири, указывая на то, что белые шаманы и тенгрианские жрецы выполняли, прежде всего, общественные ритуалы, поклонялись божествам Верхнего мира, носили одинаковую белую одежду и ездили на белых лошадях. С тенгрианством, вероятно, связан и культ Белого Старца, популярный среди монгольских народов и тувинцев. Взаимодействия тенгрианства с буддизмом и шаманизмом рассматривается в рамках учения об аполлоническом и дионисийском началах, разработанного Ф. Ницше. В этой связи тенгрианство, также как и буддизм, можно определить как религию аполлонического типа, в то время как шаманизм — как религиозное дионисийство.