In European and many African, Middle Eastern and Southern Asian populations lactase persistence (LP) is the most strongly selected monogenic trait to have evolved over the last 10,000 years 1 . While LP selection and prehistoric milk consumption must be linked, considerable uncertainty remains concerning their spatiotemporal configuration and specific interactions 2,3 . We provide detailed distributions of milk exploitation across Europe over the last 9k years using c. 7,000 pottery fat residues from >550 archaeological sites. European milk use was widespread from the Neolithic period onwards but varied spatially and temporally in intensity. Surprisingly, comparison of model likelihoods indicates that LP selection varying with levels of prehistoric milk exploitation provides no better explanation of LP allele frequency trajectories than uniform selection since the Neolithic. In the UK Biobank 4,5 cohort of ~500K contemporary Europeans, LP genotype was only weakly associated with milk consumption and did not show consistent associations with improved fitness or health indicators. This suggests other hypotheses on the beneficial effects of LP should be considered for its rapid frequency increase. We propose that lactase non-persistent individuals consumed milk when it became available, but that under particular conditions and microbiological milieux this was disadvantageous, driving LP selection in prehistoric Europe. Comparison of model likelihoods indicates that population fluctuations, settlement density and wild animal exploitationproxies for these driversprovide better explanations of LP selection than the extent of milk exploitation. These findings offer new perspectives on prehistoric milk exploitation and LP evolution.

Archaeological and archaeogenetic evidence points to the Pontic–Caspian steppe zone between the Caucasus and the Black Sea as the crucible from which the earliest steppe pastoralist societies arose and spread, ultimately influencing populations from Europe to Inner Asia. However, little is known about their economic foundations and the factors that may have contributed to their extensive mobility. Here, we investigate dietary proteins within the dental calculus proteomes of 45 individuals spanning the Neolithic to Greco-Roman periods in the Pontic–Caspian Steppe and neighbouring South Caucasus, Oka–Volga–Don and East Urals regions. We find that sheep dairying accompanies the earliest forms of Eneolithic pastoralism in the North Caucasus. During the fourth millennium bc, Maykop and early Yamnaya populations also focused dairying exclusively on sheep while reserving cattle for traction and other purposes. We observe a breakdown in livestock specialization and an economic diversification of dairy herds coinciding with aridification during the subsequent late Yamnaya and North Caucasus Culture phases, followed by severe climate deterioration during the Catacomb and Lola periods. The need for additional pastures to support these herds may have driven the heightened mobility of the Middle and Late Bronze Age periods. Following a hiatus of more than 500 years, the North Caucasian steppe was repopulated by Early Iron Age societies with a broad mobile dairy economy, including a new focus on horse milking.

МАТЕРИАЛЫ К ХАРАКТЕРИСТИКЕ НАСЕЛЕНИЯ ЭПОХИ БРОНЗЫ ЮЖНОГО ЗАУРАЛЬЯ* * Работа выполнена по гранту РНФ № 16-18-10332 «Образ жизни населения Южного Зауралья в диахронной пер с пективе: от оседлых форм к подвижности (по материалам бассейна р. Карагайлы-Аят)» (рук. -Л. Н. Корякова). Авторы выражают глубокую благодарность полевому антропологу Ж. Луайе (Королевский университет в Белфасте), при участии которой были проведены тафономические, палеопатологические и остеологические описания, а также всем участникам раскопок Статья продолжает публикацию результатов междисциплинарного биоархеологического исследования могильника Неплюевский (эпоха бронзы Южного Зауралья). В ее основе -материалы кургана 1, под насыпью которого были выявлены индивидуальные и двойные захоронения взрослых и детей, кенотафы и жертвенные ямы. В ходе палеоантропологического анализа определены останки минимум 44 индивидов, из них 28 -детей и подростков. Выделяется массовое использование каменных плит при оформлении могил, а также переотложенного материкового суглинка (позже этот грунт оказался включенным в нижнюю часть насыпи и осложнил ее строение). Результаты почвенного анализа подкрепляют гипотезу о том, что место погребения могло функционировать как грунтовый могильник, а затем над ним возводилась общая насыпь. Впечатляющие по трудозатратам комплексы располагались вне геометрического центра площадки и содержали скелетные останки взрослых мужчин и женщин. Закономерности в планировке детских захоронений не наблюдается. Двойные погребения характерны для всех возрастных групп. Нами не выявлен кариес, но есть отложения зубного камня и линейная гипоплазия эмали зубов. Кроме того, на костях обнаружены cribra orbitalia (поротический гиперостоз глазниц) и следы периостальной реакции. В ряде случаев отмечены признаки переломов, которые, наряду со следами множественных грыж межпозвоночных дисков, могут объясняться спецификой образа жизни или отдельными травматическими инцидентами. Анализируемый материал открывает широкие возможности для биосоциальных и демографических реконструкций.

No abstract

No abstract