Spatial inequality can lead to unexpected consequences, especially in large countries like Russia. State officials’ attempts to stop the spread of the coronavirus pandemic led to a national lockdown, which was supposed to dramatically reduce the daily mobility of people and therefore the likelihood of infection. At the same time, the Russian government did not introduce an emergency regime, and the measures to support the population and business were criticized by experts as insufficient. Using daily data on mobility in 308 municipalities in Russia, we examined the unevenness of the decline in the level of mobility depending on the level of wages. The results show that the poorer the municipality, the smaller was the mobility decline, that is, the poorer areas were more vulnerable to the pandemic risks. The work also illustrates the larger amplitude of mobility in rich versus poor areas during the period of exiting from the lockdown.

Постсоциалистические города нуждаются в инструменте работы с планировочной структурой, доставшейся им со времен социализма. Положение полупериферийных жилых районов (в том числе микрорайонных территорий, территорий, застроенных по принципам свободной планировки) между джентрифицируемым центром и активно растущими пригородами обостряет необходимость новой стратегии их развития. В настоящей статье рассматривается мягкая (бесконфликтная) методика трансформации существующих жилых районов и создания в них сети пешеходных связей — дворулиц. Такое планировочное преобразование позволяет организовать рыхлые пространства микрорайонов, увеличить пешеходную связанность и проницаемость территории города, открывая возможности для развития новой городской экономики.

В постсоциалистический период большая часть нестоличных городов бывших социалистических стран испытала стагнацию или сжатие. Однако некоторые из них, напротив, перешли к бурному росту как численности населения, так и застроенной территории. В результате за 30 лет развития в рыночных условиях сформировались протяженные пригородные ареалы. На примере Махачкалы мы рассмотрели внутреннюю структуру этих новых постсоциалистических пригородов. На основе полевых материалов были выделены, типологизированы и сопоставлены между собой функциональные и социальные центры махачкалинской субурбии. Их пространственные структуры частично обусловливают друг друга. Производство социальности в пригородах, в условиях сниженной плотности населения и ослабленности советского городского ядра масштабной эмиграцией, затруднено. Функциональные центры пригородов Махачкалы крайне разнообразны. От осевых центров-линий, продолжающих собственно старый центр города и ориентированных на транзитный поток потребителей, отходят внутрь жилых районов более мелкие центры-линии, функциональное разнообразие которых удовлетворяет локальный спрос. Первичный пионерный тип центра — ядра, состоящие из одиночных магазинов, — доминирует в наименее функционально плотных районах недавней застройки. В удаленных районах ядро может немного усложняться, тогда возникают комбинации мечетей, магазинов и школ, выступающие местами концентрации социальных практик. Мечети чаще входят в состав ядер в старых районах-селах. В удаленных районах формируются центры-облака, сосредотачивающие много разнообразных объектов и становящиеся аналогами центральных площадей. Сложных пространственных форм концентрации социальных практик почти не формируется. В основном это одиночные ядра. Распространены как косвенные проявления социального контроля через граффити и плакаты, так и прямые — силами местных неформальных «дружин», в особенности в изолированных этнических пригородах.

На основе представления о диффузном характере процесса расселения и субъективной рациональности процесса выбора места расположения поселения разработана применимая к различным территориям методика оценки "потенциала благоприятности" ландшафта, определяющего формирование первичной сети населенных пунктов. На материале Северного Иллинойса проведено моделирование возникновения первичной сети поселений. Дана периодизация заселения территории исследования, конкретизирован краткосрочный период, в который происходили моделируемые процессы. На основе исторических исследований выделены ключевые параметры, влиявшие на формирование населенных пунктов: характер растительности, рельефа, гидрография, размещение месторождений полезных ископаемых. На базе характеристик доевропейских ландшафтов созданы наборы данных, отражающие компоненты поля благоприятности, смоделировано синтетическое поле благоприятности. Показана детерминированность начального рисунка расселения природными характеристиками. Отмечено хорошее соответствие крупных и средних поселений локальным максимумам поля благоприятности, при этом расположение мелких населенных пунктов, по-видимому, определяется комплексом иных факторов. Разработанная методика может быть адаптирована для моделирования формирования первичной сети поселений других территорий.