W artykule przedstawiono interpretację ewentualnego zapożyczenia wschodniosłowiańskiego wyrazu drahle (dryhle) ‘galareta z mięsa’, który jest charakterystyczny dla gwar pogranicza polsko-wschodniosłowiańskiego i zajmuje duży areał w gwarach kresowych. Występowanie w centralnej części Polski tej nazwy wyklucza jednoznaczne wskazanie źródła zapożyczenia.

No abstract

Bałtycki atlas językowy powstał dzięki współpracy zespołów językoznawców z Łotwy (Latvijas Universitāte, Latvijas Universitātes Latvišu Valodas Institūts) i Litwy (Lietuvių Kalbos Institutas). Redakcja i wstęp do czę�ci łotewskiej jest dzie� Redakcja i wstęp do czę�ci łotewskiej jest dzie� łem Anny Stafeckiej, do litewskiej Danguolė Mikulėnienė. Autorkami komentarzy są Anna Stafecka, Ilga Jansone (z Łotwy) oraz Rima Baceviučiūtė i Asta Leskauskaitė (z Litwy). Mapy w wersji elektronicznej narysował Edmundas Trumpa z Łotwy. Atlas stanowi zapowiedź większej cało�ci, jest tomem sygnalnym, stąd w tytule informacja-prospekts. Zapewne z tej perspektywiczno�ci wynikają koncepcje nie do końca udane w pojedynczym tomie. Bałtycki atlas językowy kontynuuje manierę niektóryc� prac z zakresu geogra� kontynuuje manierę niektóryc� prac z zakresu geogra� fii lingwistycznej, a mianowicie publikacje wielkoformatowe. Na pewno nie ułatwia korzystania z Atlasu jego rozmiar (A3), zwłaszcza że w zbliżonym formacie (A3+) jest publikowany Ogólnosłowiański atlas językowy, który dotyczy kilkakrotnie więk� szego obszaru. Jednak przejrzysto�ć map i zróżnicowana kolorystyka w dużym stop� niu rekompensują tę niedogodno�ć. Czę�ć zasadniczą Atlasu poprzedza interesujące wprowadzenie w postaci kilku� stronicowyc� rozdziałów. Są to:

A homely–stranger category in local anthroponomy on the example of surnames of Wysokie MazowieckieThe aim of the article is showing the homely–stranger category in relation with local anthroponomy on the example of surnames of inhabitants of a town in Podlasie.The opposition mentioned above is shown as one of basic categories which de­scribe the culture of local community. The role of surname geography in establishing the homely–stranger relation was discussed.Moreover, review of surnames’ interpretations in onomastic surveys was presented. In the discussion of the homely–stranger category with reference to anthropo­nyms of inhabitants of Wysokie Mazowieckie indicators of homeliness were taken into consideration: local (toponymic surnames with the ­ski formant), familiar (surnames formed from native appellatives and patronymic), recognized, accepted (surnames which contain foreign elements or unknown dialectal appellatives whose holders are well known to the community or there is a large representation of them). Among the indicators of strangeness there are elements: foreign (anthroponyms with non-­Polish formants, e.g. ­uk, foreign surnames which have a small representation of holders), unknown (anthroponyms formed from non-­Polish appellatives or from appellatives of archaic character), different (surnames with non-­Polish phonetic features).The discussion of understanding particular surnames by micro community shows again what important role a stereotype plays both on linguistic and cultural ground. Presented analysis shows inclination of a given group to attributing certain features to particular surnames. These features result from knowledge and imagin­ing of particular members of a community and most often are not connected with knowledge of morphological structure or an anthroponym’s etymology. Therefore they disaccord with linguistic interpretation. Категория свой–чужой в местной антропонимии на примере фамилий жителей города Высокое МазовецкоеВ статье проведен анализ категории свой – чужой в области антропонимов – фамилий жителей одного из городов региона Подляшие. Данное противопоставление представлено как форма/метод описания культуры местного общества. Приведен обзор толкования фамилий в ономастических исследованиях. При анализировании фамилий городка Высокое Мазовецкое учитывались критерии, определяющие своих: здешний (фамилии происходящие от названий местностей с финалью -ski), знакомый (фамилии, происходящие от аппелятивных наименований и патронимии), приемлемый (фамилии с иностранными элементами или неизвестные диалектные названия в качестве фамилий лиц хорошо известных в данном социуме или не имеющие многозначимого представительства в данной среде). Показателями, определяющими чужих, являются: нездешний (антропонимы, включающие непольские элементы, напр., -uk; иностранные фамилии немногих лиц), фамилии, происходящие от непольских или архаических аппелятивных наименований, отличающихся (фамилии с неполскими фонетическими элементами). Восприятие данных фамилий микросредой лишний раз подчеркивает существенное влияние стереотипа как на языки, так и на культуру. Из анализа следует также склонность приписывать отдедьным фамилиям определенных черт, являющихся эффектом знаний и представлений, бытующих в среде и, чаще всего, не связанных с пониманием морфологической структуры ими или этимологии антропонима – следовательно идущих в разрез с языковедческим толкованем.

The article discusses linguistic and non-verbal features of 19th-century savoir-ivre. Babie lato [Indian Summer] by Stefania Ulanowska (1839–?), the source text under scrutiny, is a 21-page short story, which has most probably never come out in print. There are four conversation situations in the text: 1) a symmetrical setup (the interlocutors have equal social status and comparable pragmatic rank), 2) a symmetrical setup with asymmetrical features, related to the conversation between a man and a woman, 3) a less distanced asymmetrical setup, where the participants of the conversation are the mother and children, 4) a full asymmetric setup, in which the mistress of the house addresses the maid. The short story moreover features non-verbal etiquette features, such as a man tipping over his hat when he sees a woman and a man kissing a woman’s hand. The characteristics of etiquette observed in Babie lato are a supplement to the deliberations on savoir-vivre in the 19th century and confirm the changes that took place at that time in terms of courtesy in comparison with the old Polish period. They are also a testimony to the old culture of the nobility, transferred to bourgeoisie houses.